F: Еркин Нурельдаемович, как вы думаете, в чем причина не совсем удачного онлайн-обучения, объявленного на период карантина?

– Не готова система онлайн-обучения, и не обучали учителей для этого (ни технически, ни методологически). Если нет постоянного тренинга учителей для освоения новых технологий, если нет удобной онлайн-платформы, если технологии не являются частью учебного процесса, то ждать результатов бессмысленно. В школе High Tech Academy быстро перешли на полноценное онлайн-обучение, так как уже пользовались основными инструментами (Google Classroom, онлайн-платформы для изучения математики, иностранных языков, программирования) в очной работе, как учителя, так и ученики. И это начиная с первого класса. Новые технологии интегрированы во все предметы, и с первых дней обучения наши ученики учатся применять технологии с пользой для обучения. Технологии позволяют учителям создавать и применять индивидуальные планы обучения. По результатам опроса родителей, 90% высоко оценили качество организации дистанционного обучения в High Tech Academy. Мы готовы поделиться этим опытом со всеми желающими, и полная информация, включая планы уроков, уже доступна на сайте hta.kz.

F: Министр образования и науки объяснил низкие результаты в тестах PISA техническими проблемами, например, ученики впервые сдавали задания в компьютерном формате. Какие тенденции вы наблюдаете на примере работы Фонда Ержана Татишева и участия в попечительском совете AlmaU?

– Мы действительно сильно откатились в среднем образовании, в рейтинге PISA у нас 69 место (по естествознанию и чтению – F), а там всего 78 стран, цифры трагические.

Каждый год несколько сотен абитуриентов подают заявки на гранты в наш фонд, и мы заметили, что за 15 лет работы качество претендентов серьезно снизилось, и это притом, что к нам приходят школьники с сильной академической базой, с предпринимательским характером.

Я считаю, что сейчас нужен реальный пересмотр образовательных программ, причем нужно поработать всем обществом, бессмысленно только кивать на министерство. Если мы продолжим в том же духе, у нас будет необразованное население, мы получим выпускников, которые в 18 лет обладают навыками 15-14-летних, и нам будет очень сложно конкурировать с другими странами. Вал социальных проблем будет нарастать, потому что образование — это не «корочка», это умение думать, анализировать, решать сложные проблемы, понимать, как строить свою жизнь.

В мире сейчас все больше турбулентности: резкие изменения курсов валют, цен на нефть и другие ресурсы, эпидемии, политические и экономические кризисы, и таких колебаний будет все больше. Одна неопределенность порождает другую, это надо принять как часть жизни – стабильности уже не будет. Мы должны не только переживать эти штормы, а создавать, перейти от выживания к созиданию, и для этого нужно правильное качественное образование.

Основа для качественного образования – это, в первую очередь, социальное и эмоциональное обучение (social and emotional learning – SEL). Исследования показывают, что SEL позволяет не только улучшить академические результаты обучения, но и повысить уровень будущего дохода, в сравнении с теми учениками, которых не обучали этим навыкам. Этот подход мы с первых дней внедряем в НТА и слышим только позитивную обратную связь от учеников и родителей. Более того, если система образования направлена на то, как научить наших детей быть успешными в этом постоянно меняющемся мире, а не на сравнение с каким-то стандартом. Обучаясь в школе, дети могут понять свои истинные увлечения и связать свою будущую профессию с тем, что действительно важно и интересно для них.

Необходимо отказаться от постоянных тестов и экзаменов (таких как СОР и СОЧ) и обучать учителей новым методам формативного оценивания, основанным на последних исследованиях о том, как люди учатся чему-то новому. В первую очередь человеку необходимо понимать, зачем нужно изучить новый материал (не зря сегодняшнее поколение детей называют WHY Generation) и должна быть качественная, мотивирующая обратная связь от учителей/менторов, направленная на улучшение будущего результата, а не оценку за работу, которую ученик уже не переделает. На этих принципах построены все прогрессивные системы образования, включая финскую. Несколько лет назад я встретился с заместителем министра образования Сингапура, и он поделился их новым девизом: Teach Less Learn More. Он очень перекликается с правилом для учителей в High Tech Academy: It’s not about what you teach, it’s about what they learn – «Главное не то, чему учит учитель, а то, чему в итоге научится ученик».

F: Может, предпринимательским навыкам надо все же учить не в школе, а позже, в университете?

– На обсуждении, организованном фондом Aspandau, министр образования так и сказал, что в университетах нужно развивать soft skills — критическое мышление, коммуникабельность, работу в команде, ораторское искусство, навыки презентации. На мой взгляд, учить 18-летних ребят soft skills уже немного поздно, основу для этих навыков нужно закладывать во время учебы в школе, как один из результатов обучения. Особенно это касается критического мышления, умения понять разные точки зрения, не смотреть на любую идею как на аксиому.

Что касается вузов, то хороший университет должен быть источником интеллектуальной жизни города. У нас ни один университет пока таковым не является. Я был в Оксфорде — там университет постоянно участвует в жизни города с точки зрения интеллектуальной наполненности, организует огромное количество открытых лекций, конференций, где могут участвовать все жители города. Эти университеты находятся в постоянной связи с обществом. И я считаю, что нашей системе высшего образования тоже надо к этому идти.

F: Метод «обучение на практике», судя по всему, относится и к методике проектного образования в школах.

– Школа, действующая на принципах проектного обучения, готовит детей к реальной жизни, развивает в них то, что называется citizenship – «гражданство». Проекты, которыми занимаются школьники, связаны с жизнью их города. У них создается привычка не жить в «аквариуме», получая знания из учебников, а решать реальные проблемы своего города, района, сообщества. Они становятся гражданами той местности, где живут, это создает глубокую привязанность и развивает живой патриотизм.

Сейчас в школах нет привычки обсуждать, что происходит с мусором, что происходит с воздухом в городе, что происходит с взаимоотношениями людей, как живут люди в разных районах – это как параллельные жизни. Но жизнь в «аквариуме» — не лучший опыт для детей. Они придут в реальную жизнь — и на многие вещи у них не то что точки зрения нет, они с ними даже не сталкивались. А им нужно это потрогать, узнать, как с этим обращаться. Я думаю, это одно из направлений, куда должна двигаться система образования. Для этого должна пройти масса изменений, но все решаемо. Я не думаю, что у нас в казахстанском образовании есть вещи нерешаемые, главное – правильно поставить задачу. Но сказать сейчас — вы, МОН, давайте решите нам эту проблему — это не будет работать. Здесь должна быть совместная работа всех слоев гражданского общества, в рамках диалога, в рамках общей ответственности.

Например, мы готовы делиться опытом и работающими методиками с учителями и администрацией других школ. В конце этого года совместно с нашим партнером Korda Institute for Teaching мы запустим программу по обучению учителей проектной методике. Автор программы – Дорис Корда, с которой мы сотрудничаем уже более четырех лет. Она проводит ежегодные тренинги для учителей High Tech Academy и является нашим стратегическим консультантом по развитию школы и разработке новых учебных программ, также она – председатель попечительского совета школы. Мы убеждены, что внедрение проектного метода в государственных и частных школах поможет значительно повысить мотивацию детей к обучению и дать им возможность реально овладеть навыками XXI века.

F: Но у нас подавляющее количество средних школ — государственные, в них все определяет Минобразования: бюджет, программы, помещения, расписание и т. д. Как могут обычные граждане повлиять на решения МОН?

– Я глубоко верю, что только частное образование может создавать best practice, обкатывать новые программы, вносить зерно, из которого вырастет новое образование.

Приведу в пример чартерное образование, появившееся в Америке в 90-х годах. У них тоже масса проблем в государственных школах (public schools), и они стали их решать через частное управление при сохранении государственного финансирования. Например, сеть школ High Tech High, это государственные школы, 20 бесплатных школ, и поступить туда может каждый, вступительных экзаменов нет. Но спрос огромный, учеников набирают через проведение лотереи.

Государство выполняет свою функцию честного распределителя ресурсов, несет капитальные затраты, осуществляет методический контроль. И дает возможность обществу взглянуть на эти проблемы со своей стороны, со стороны бизнеса и начать их решать вместе с государством.

Во-первых, можно сэкономить массу денег. И эти деньги можно сразу использовать на создание современной инфраструктуры на базе школ для занятий спортом, музыкой, рисованием. Уверен, этих денег хватило бы на 2-3 тренеров, учителей музыки и «изо» на каждую школу. В итоге сами школы могут стать источником развития — а сейчас на них смотрят как на потребителя ресурсов. Даже малокомплектная школа может стать культурным центром поселка, например, в ней всегда есть актовый и спортивный зал — место для выступлений, соревнований, концертов, обсуждений.

F: Малокомплектная школа может быть «сёлообразующим» фактором, но это не значит, что в ней хорошо учат…

– В сёлах нет работы, нет бизнеса, откуда там будет хорошее образование? Но современные технологии, интернет позволяют найти решения, чтобы выровнять уровень. Для малокомплектной школы достаточно 2-3 учителей-менторов. Предоставить хороший интернет, а уроки пусть проводят лучшие учителя из крупных городов. Но ребёнку всегда нужен преподаватель-психолог. По сути, работа учителей на местах – психологическая, мотивирующая, объяснительная, дисциплинарная в какой-то степени. Иметь полный комплект хороших учителей в малокомплектной школе, где 20-50 учеников, нереально. Но иметь в малокомплектной школе на 50 человек двоих-троих правильно подготовленных, толковых, хорошо оплачиваемых менторов-преподавателей – решаемая задача.

Сейчас предлагают собрать детей из небольших сел в интернаты, но тогда мы получим другие проблемы, такие как буллинг или дедовщина. У нас все интернатовские системы превращаются в военно-тюремные. Разрывается ежедневный контакт с семьей и близкими, а это очень важно на этапе развития и воспитания личности. Откуда в таких условиях возьмутся креативные, свободные дети с хорошими знаниями? Я не думаю, что в наше время это правильное решение.